— Вы знаете, зачем я пришел, — заговорил Варр, стряхивая с себя оцепенение. — Ваши десантники бросили моих людей, а ваш флот уничтожил артиллерию ванквалийцев. И теперь зеленокожие творят что хотят. Я потерял по меньшей мере тысячу человек, а половина выживших разбросана по всей долине. Даже сумев собрать их, я буду радоваться, если у меня останется хотя бы половина прежней армии. И, командор, я требую ответов.

— Наш орден предали, — объяснил Сарпедон. — Кто-то решил занять мое место. Один из моих собственных людей. Среди Испивающих Души зародился мятеж. Предатели захватили корабль и пытаются уничтожить всех, кто участвовал в высадке. Надеюсь, генерал, ваше любопытство удовлетворено?

— Предательство? — Варр выглядел потерянным. — Но вы же космические десантники! Неужели даже самые лучшие воины Императора могут поднять бунт? Вы… вы воодушевляете людей! Я видел выражение в глазах своих солдат, возникшее, когда они узнали, что на их стороне сражаются сами Ангелы Смерти. У них наконец появилась надежда отстоять эту планету. Но нет… И Ванквалис, и все мои люди погибнут только потому, что вы ничем, по сути, не отличаетесь от того отребья, что состоит под моим началом. Проклятие! Вы даже хуже их — пускай мои парни убийцы и воры, но они хотя бы все на одной стороне!

Сарпедон попятился и распрямился; и теперь стало заметно, что он почти в два раза превосходит Варра в росте.

— Прошу вас, генерал, не пытайтесь говорить так, словно вы понимаете, кто мы такие.

— Многие вас боготворят, — продолжал Варр. Он уже полностью оправился от изумления, и гордость, все еще сохранявшаяся в его душе, не позволяла генералу отступить даже перед Сарпедоном. — И знаете что? Вы — воплощение воли Императора! Вы должны защищать Империум!

— Нет, — мрачно отрезал командор. — Не мы.

Варр помедлил, прежде чем произнести:

— Так вы не имперцы?

— Давно уже нет, — сказал Сарпедон и указал на свои мутировавшие ноги. — Вряд ли бы Империум согласился, чтобы его покой стерегли такие, как мы, верно?

— Тогда… кто вы?

Сарпедон опустился на землю, подобрав под себя ноги так, чтобы не казаться выше обычного Астартес.

— А вот это, генерал, куда более сложный вопрос, чем вы можете предполагать.

— Вы — отступники.

— Если коротко, то да. Мы отвергли Империум. Теперь мы повинуемся одному лишь Императору, но не приказам лордов Терры. Темные Силы пытались совратить нас и подчинить своей воле, но мы ушли от них, поскольку нам не по пути с врагами Императора. И мутации, которые ты видишь, возникли в ходе той борьбы. — Командор посмотрел прямо в глаза Варру. — Инквизиция убивала людей за куда меньшее, нежели вы только что услышали. Понимание того, что верные сыны Императора способны взять и уйти, — опасное знание.

— Я многое повидал, — произнес генерал. — И в список самых странных вещей вы все же не попадаете.

Сарпедон позволил себе улыбнуться.

— Что ж, в конце концов, вы и сами числитесь отступником, — сказал он. — В некотором роде.

— Инквизиции очень не понравилась отвага моих людей, — с горечью в голосе согласился Варр. — Тяжелые уланы Кар Дуниаша. Элитная, хорошо вооруженная кавалерия. Для меня было честью командовать ими. Тогда мы прибыли к системе Агриппины и вступили в бой… не знаю, с чем именно нам приходилось сражаться. Даже описать не могу. Должно быть, с демонами.

— До того как мы порвали с Империумом, — произнес Сарпедон, — мне часто доводилось сталкиваться с подобным. Имперская Гвардия сражалась против слуг Темных Сил, а Инквизиция потом решала, что эти люди видели слишком много.

— Они приговорили их к смерти, — продолжил Варр. — Решили казнить. Инквизиторы приказали мне вывести своих людей в пустыню, чтобы расстрелять всех с орбиты. Мои уланы должны были погибнуть только потому, что не испугались и не бежали, как все прочие, но приняли бой и встретились с Великим Врагом лицом к лицу. Я не подчинился приказу — увел парней в горы и укрыл в пещерах, где их не могли достать бомбы.

— И за это вас осудили. Что ж, вполне в духе Инквизиции. Мне это знакомо.

— Ха! Если бы все было так просто, командор. Им пришлось высадить целый полк штурмовиков, чтобы попытаться прикончить нас. И мы показали подонкам, где раки зимуют. Война в горах длилась несколько месяцев, прежде чем им удалось уложить последнего из моих солдат. И когда меня захватывали в плен, я успел забрать еще несколько жизней. Вот почему меня отправили в штрафной легион. Вот почему не пристрелили сразу. Я унизил их, и они решили унизить меня в ответ.

— И им удалось?

Варр пренебрежительно отмахнулся.

— На все, — равнодушно произнес он, — воля Императора. И в любом случае, даже если вы и в самом деле говорите правду, утверждая, что служите Ему, это никак не отменяет того факта, что половина ваших Астартес придерживается совсем иных взглядов. И мои люди попрежнему не могут покинуть планету, поскольку их со всех сторон окружили орки.

— Боюсь, я не смогу сказать то, что вы жаждете услышать, — сказал Сарпедон. — Мой орден расколот войной. Я не могу одновременно сражаться с собратьями и защищать Ванквалис, как не могу и помочь 901-му. У меня нет ни малейшего желания видеть, как погибают ваши люди. Но к сожалению, эту битву вам придется вести без нас. Моим десантникам скоро надлежит выдвигаться в путь, чтобы выследить предателей и расправиться с ними, пока они еще не успели убраться с планеты. И более чем вероятно, что от моего ордена уцелеет лишь малая часть. Поверьте, Варр, будь у меня такая возможность, я с радостью бы помог вам, но отныне вам предстоит полагаться только на собственные силы.

Покачав головой, генерал направился к краю поляны, чтобы возвратиться к бойцам 901-го и попытаться вместе с ними вырваться с Неверморна.

— Как и всегда, — произнес Варр напоследок.

Глава восьмая

Лазерный импульс прошипел возле самой головы Раека, но космодесантник успел нырнуть под защиту каменной скамьи. Она причудливым образом изгибалась, выступая из стены храма, обращающегося по орбите вокруг позолоченного обсидианового саркофага в центре этой безумной гробницы. Астартес удалось проделать уже половину пути наверх, цепляясь за архитектурные выступы и уворачиваясь от метящих в него лазерных выстрелов. Боевые сервиторы были очень старыми, а это значило — очень хорошими: быстрыми и точными, с когитаторами нацеливания куда более качественными, нежели имелись у громоздких моделей, с которыми Раек сражался на тренировочных палубах «Сломанного хребта».

Скаут чуть отклонился в сторону и проворным движением вскинул оружие, тут же наведя огонек прицела на лоб преследующего его сервитора. Красные лампы глаз противника мигнули, фиксируя Раека как цель, но уже в следующую секунду пуля, выпущенная из снайперской винтовки, ударила точно в один из антигравитационных модулей машины. Сервиторов защищали бронированные корпуса, но эти устройства оставались ничем не прикрытыми, и, утратив способность летать, машина камнем устремилась к изгибу пола, полированная поверхность которого осталась далеко внизу.

— Иктинос! — крикнул Раек.

— Почти на месте, — спокойно отозвался капеллан. Он был где-то выше, поднимаясь по постоянно изменяющимся элементам конструкции мимо вездесущих боевых сервиторов.

Неожиданно в уголке глаза Раека замерцала руна. Входящий вокс-вызов, который скаут не мог проигнорировать.

— Сержант, — произнес Евмен, и в голосе его звучали властность и самоуверенность, явственно различавшиеся даже сквозь шум на заднем плане.

— Евмен, — ответил Раек, — мы сейчас под огнем.

— Уже началось, — сообщил главарь мятежников. — Мы подняли восстание.

— И ты хочешь, чтобы я…

— Именно. И принеси мне что-нибудь такое, без чего капеллан не может жить. Иктиноса трудно прикончить. Не дай ему ни единого шанса.