Штейр столкнулся с чем-то похожим уже здесь, на корабле.

— Из-за нас Орбиана не покинула систему. Нас атаковали орки, и мы застряли, в противном случае Амалия забрала бы артефакт и обрела искомое, — он позволил себе вздрогнуть на мгновение. — Мы привели орков, «Пречистый свет» остался на орбите, и именно мы сделали решение, последствия которого сейчас можно наблюдать.

— Связь могла возникнуть только здесь, — осторожно сказал Гаред.

— Потому, что прогностикары отправили нас сюда?

— Мы не могли игнорировать предупреждение, — ответил библиарий. Он уже закончил Ритуалы Пробуждения, механодентриты рыцаря-дредноута соединились с его собственными синаптическими имплантантами, охотник на демонов обрел новое тело.

— Ты прав, брат, — согласился юстикар. — Поступив иначе мы бы как еретики изменили своему долгу.

Невероятно, но еще большие сомнения вновь одолевали его. Он столкнулся со странными и бессмысленными объектами предсказания, но теперь они подтвердились. И что это означало? Что Серыми Рыцарями помыкали, словно марионетками? Им теперь придется сражаться c демонами, которые были здесь только благодаря инквизитору и его отделению.

Он не мог принять это.

— Твоя мудрость дает нам надежду, брат-эпистолярий, — сказал Штейр. — И в то же время мы разрушим надежду врага.

— Как демон узнал о нас? — спросил Борсам.

— Он сам нам и скажет, — ответил юстикар. — Мы выбьем ответ из его гнусной пасти.

Тем не менее, вопрос был весьма актуален, темные догадки терзали Рыцаря. Если они верны, то окажется, что он убил одного врага только для того, чтобы встретится с другим. Он спросил Гареда:

— Ты готов, брат?

— Как всегда.

— Тогда приступим.

Он сражался с самим собой, но юстикар не лишит отделение славы, которой оно заслуживало. Штейр подошел к входу. Великое зло несло угрозу Империуму. Противостояние Хаосу — смысл жизни Серого Рыцаря.

Позади него эпистолярий начал нараспев произносить молитву пробуждения:

”Проснись. Император взывает к тебе, о рыцарь-дредноут. Империум взывает к тебе. Я взываю к тебе, и отдаю свое тело и душу. Наполни пламенем мое тело, и я стану пламенем твоего сердца. Даруй мне силу и стойкость, и я дам тебе праведную цель.”

Мостик заполнил низкий, глухой гул пробуждающегося к жизни реактора Немезиды, воплощавший собой ярость.

Молитва Гареда взывала к юстикару. Сила и воля. Вера. Это — скелет Серых Рыцарей. Основа ордена. Штейр и его братья воплощали ее. В преддверии битвы его вопросы и сомнения не имели смысла. Конечно, они вернутся, но сейчас они не значили ничего. Он жил только для священной войны против Губительных Сил и их приспешников. Сегодня они познают его гнев. Он покарает их за сомнения и вопросы, мучившие Штейра. Возобновив молитву, подпитываемый гневом, юстикар сделал шаг, отойдя от своих братьев, он наблюдал над воплощенной мерзостью, схлестнувшейся с грязными орками, мостик пока находился в недосягаемости орд врагов.

Гаред громко провозгласил:

— Во имя Императора!

Рыцарь-дредноут сделал первый, громоподобный шаг. Огонь войны горел в сердце юстикара. Он открыл вокс-канал с Саалфранком и Вархайтом:

— Ограничьтесь защитой "Тиндариса". Орки должны получить свободный доступ к "Пречистому свету".

Вархайт подтвердил приказ. Саалфранк спросил:

— Юстикар?

— Здесь есть, чем им заняться.

Затем он обратился к отделению:

— Настало время резни. Мы словно коса пройдем сквозь ряды демонов, и отправим их визжащего повелителя обратно в имматериум. Штейр высоко поднял свой молот Немезиды и взревел:

— Я молот!

Звук эхом пронесся по кораблю, каждое отродье варпа услышало его и затрепетало в ужасе.

"Я правая рука моего Императора, инструмент Его воли, латаная рукавица на Его руке, острие Его меча"

— Мы молот! — отозвались братья.

Они бросились по склону на волну зеленокожих и приспешников Чумного бога, и обрушились на них словно булава. Вновь Серые Рыцари были на войне.

Глава 10

Отец чумы

Каждый вздох сопровождался дикой болью. Словно ножи в горле, словно раскаленные угли в еще функционирующем легком. На границах зрения висели странные вещи, но она не собиралась сдаваться. Долг превыше всего. У нее еще осталось задание.

Отсутствие голоса раздражало, и Клаус Браун, старый солдат, медленно, но верно учился понимать ее жесты. Дорога была длинной, необходимо было пройти немногим больше тысячи метров корпуса. Если бы ноги не были ранены, это заняло бы совсем немного времени, но в нынешней ситуации одному Императору ведомо, когда они доберутся до цели. Постоянно приходилось брести по завалам, обходить тупики или целые провалы, возникшие в корпусе. По всему судну распространились признаки разложения, в основных системах отсутствовало напряжение. Губительные Силы хотели прибрать к рукам сторожевик.

Инквизитор помешает этому.

Лицо полковника было серым от истощения и ужаса. Хадриана ощутила укол жалости, по отношению к этому человеку, он встретился с теми, кого не было во Вселенной вообще, как его учили схолуме, но, несмотря на это, он неплохо держался. Они были примерно в середине корабля, когда откуда-то сверху послышались звуки большого сражения. Аугметическое ухо Фурии различали тяжелые шаги рыцаря-дредноута. Кроме них были еще тявкающая речь орков, и другие, более отвратительные звуки, а над всеми ними был выворачивающий все наизнанку рев, зовущий Серых Рыцарей к себе. Браун вздрагивал каждый раз, когда слышал его. Удивительно, но сотни полей битв даровали ему стойкость к завываниям демона.

— Оно знает о них, не так ли? — шепнул Клаус.

Инквизитор кивнула. Отдающиеся эхом слова означали, то, что враг уже встречался с братством Серых Рыцарей ранее, питая при этом особую ненависть у юстикару Тауну. Это кое-что говорило Фурии, и она надеялась, что ошибается. Возможно их миссия была важнее, чем она думала.

Сверху послышались тяжелые шаги и скрип когтей по палубе. Полковник колебался, но Хадриана продолжила путь, и он лишь кивнул в ответ. Звук доносился спереди. Они находились в главной галерее, погружённой во тьму, ведущей на верхние палубы. Люминопластины были разрушены.

"Совсем недавно", — догадалась Фуриа.

Они выползли из своеобразного терминатора и стали ждать, Клаус поднял лаз-винтовку. Существо во тьме было нетерпеливым, оно тут же выскочило на них, это оказался чумоносец. Рог находился в левой части головы, с туши свисали мешки и костные протуберанцы. Они бубнили:

сокрушитель костей, сокрушитель костей, сокрушитель костей.

Тварь размахивала ржавым клинком, покрытым зубцами, размером с инквизитора. Человек инстинктивно отпрянул. Это спасло ему жизнь, свинг демона прошел на расстоянии пальца от его лица. Лаз-выстрел опалил бок твари и сжег жир, но демон едва ли заметил попадание и лишь выбулькнул из своей глотки, полной мокроты, несколько не-слов. Полковник отступал назад, руки, держащие лазган, обмякли. Фуриа отстегнула с пояса псайк-гранату и швырнула в Нерожденного. Граната полностью скрылась в его полном складок животе. Пузо демона уменьшило силу взрыва, но в воздух все равно надулось облако, полное пси-реактивных частиц. Полковник не был псайкером, а инквизитор обладала слабыми пси-способностями, и создание варпа ощутило всю силу анти-псайкерского оружия. Он задергался, и визжал как грокс на скотобойне.

+Теперь+, - послала инквизитор. — +Стреляй+

Просто смотреть на демона было больно, но Бодун преодолел себя и начал стрелять по глазам, ослепляя чумоносца. Тот взревел и в попытке уничтожить источник боли метнул меч с силой достаточной для того, чтобы пробить стену. Затем тварь-из-за-Завесы метнулась вперед, и пронеслась перед инквизитором. Хадриана встала на колени, и, читая литании чистоты, подняла демонический клинок. Произнося клятвы понести полную епитимию, она, словно маятник, ударила чумоносца, используя длину и вес клинка для большего импульса. Сильный удар отрезал ноги твари, и она рухнула на пол, из глотки вырвался вопль чистой ярости. Браун истощил энерго-ячейку, поливая демона огнем, целясь в голову. Фуриа вытащила лезвие, покачиваясь, но все-же удержавшись на ногах, обезглавила тварь, ее тело растеклось по палубе. Клаус встал прямо в середину мерзкой лужи и помог инквизитору встать, та дала ему приказ двигаться к корме, дав ему цель, прежде чем он стал бы подробно обдумывать происходящее. Потрясенный, полковник кивнул, и вместе они двинулись к корме.