Перед глазами Аграфены все плыло, она чувствовала холод и слабость.

Трясясь от натуги, она столкнула с себя труп Юрика, закрывшего её собой от выстрела. Прикоснувшись к своему животу, она почувствовала кровь. Самопожертвование Юрика было впустую, разрывной болт прошел сквозь его грудь и окатил Аграфену смертельной шрапнелью. Она умирала.

Губернатор отбросила мысль о слуге и сконцентрировалась на том, что ей предстояло сделать. Она встала, опираясь на стену, и вытерла кровь с губ.

Она погибнет стоя на ногах, и не погибнет одна.

Балтиил вскинул болт пистолет.

— Стой, — Апполлус схватил Балтиила за запястье.

Губернатор сражалась до последнего, даже сейчас, перед лицом неминуемой смерти, она отказывалась принимать то, что ей говорило тело. На последнем издыхании, она принесет смерть.

— Что ты делаешь? — спросил у капеллана Балтиил.

Лицо Апполлуса скрытое маской-черепом расплылось в мрачной ухмылке. Губернатор была из его паствы, не зависимо от того, знала она об этом или нет.

— Жди и наблюдай.

Аграфена прикусила язык и достала скрытую под ним микросхему.

— Омега один. Эпсилон девять. Это губернатор Аграфена. За моего отца, ради наших детей. Запуск, — сквозь боль проговорила она.

— Брат…, - Балтиил уставился на Апполлуса.

— Зарго еще только собирается спуститься на секундус. Он высадил уже несколько полков гвардии и запросил дополнительные силы удерживать орбиту, чтобы он мог сбежать из системы. Это заставит Зарго действовать и ускорить разрешение проблемы секундуса.

По воксу раздался голос Зуфия, искаженный заряженными частицами, оставшимися в атмосфере после орбитальной бомбардировки «Савана».

— Братья, сюрвейеры засекли наращивание энергии на ближайшей луне.

— Ты знал? — спросил Балтиил.

Апполлус кивнул.

— Я, конечно, думал, что ты ублюдок, Апполлус…

— Из крови рождаются чудовища, брат.

На второй луне Стромарка прайм, в глубине одного из многих шахтерских комплексов управляемых консорциумом Халка проснулись тысячи спавших ракет типа «Апокалипсис».

Они преодолели поверхность луны, затем вышли на орбиту и устремились к производственным и жилым центрам Стромарка секундус.

Мраморные лики предков Аграфены с одобрением смотрели на неё со своих постаментов.

Она согнулась в тяжелом кашле, кровь заполнила её рот, и начала капать из ушей. Аграфена склонила голову в сторону и увидела портрет отца. Художник проделал прекрасную работу, изображая его строгое благородство. Губернатор взглянула в его нарисованные газа и улыбнулась. Её последней мыслью, до того, как пролилась последняя капля крови династии Халка, было осознание того, что она оставила более долгоживущее наследие, чем отец.

Эпилог — в глубине здания администратума

Мягкий гул люминатора терялся в звуке быстро нажимаемых друг за другом клавиш. Сотни тысяч сервиторов стояли в строгих рядах, без устали вбивая бесконечный поток информации, описывающей Империум Человечества. Подвергшиеся лоботомии сервиторы работали в полной темноте, их аугментированные глаза обходились без света.

Старший клерк Матиас Видо тоже мог видеть в темноте, но ему нравился теплый свет люминатора. С ним он чувствовал себя более…человечным.

Матиас скреб по планшету дата-пером, перепроверяя свои вычисления. Все совпадало. Он положил планшет на стол и откинулся назад в кресле.

Старый йовийский дуб заскрипел, подстраиваясь под одно из редких движений Матиаса. Губы Матиаса болезненно растянулись в самом похожем на улыбку жесте, который он мог изобразить. Он скрупулезно проверил все данные. Цифры оставались одинаковыми: триста миллиардов погибли, восемь миллионов зданий разрушено до основания. Еще пятнадцать миллионов частично разрушены. Семь континентов признаны непригодными для заселения. Четыре океана осушены. Некоторые назвали бы это катастрофой, но для военной мощи Империума произошедшее было лишь неудобством. Население системы Стромарк вернется на приемлемые уровни производства всего за семь поколений. Полностью восстановиться за десять.

Матиас поднял планшет и закрыл файл, снабдив Стромаркский инцидент пометкой «небольшие потери».

Сделав паузу, он вытянул из стопки очередной планшет и начал новые подсчеты.

К.З. Данн

Ужас небытия

Сцена один — Стромарк-секундус

Павел Минцен никогда не был набожным, даже до того, как стал предателем. Но сейчас, с трудом передвигаясь по обезображенному радиацией ландшафту его родного мира, Павел молил Бога-Императора человечества о прощении, за то, что отвернулся от Его света. Каждый вдох давался с ужасным трудом — его легкие были поражены радиацией, а кожа слезала с него покрасневшими лоскутами. С каждым тяжелым шагом его ступни горели, как до этого растворившиеся в радиоактивном болоте подошвы его стандартных ботинок. Он приближался всё ближе к смерти.

Павел взглянул на небо из-под расплавленных век и увидел яркие следы ракет, стремящихся к поверхности планеты. Он упал на колени и широко развел руки, готовясь принять судьбу, которой избежал во время первой бомбардировки, когда оказался вне защитных стен дворца, под радиоактивным адским пламенем. Время застыло, пока он ожидал неизбежную волну палящего жара и ослепляющего света, но этого не случилось.

Не понимая, что произошло, Павел с трудом поднялся на ноги и потащился в сторону, куда упали ракеты. Он и весь его полк восстали против тех, кого недавно называли союзниками и поплатились за это. Большая часть населения выжила, скрываясь во дворце и запутанной сети подземных бункеров, тянущейся на тысячи километров, а поверхность планеты стала необитаемой. Если упавшее не было ядерными боеголовками, то что за новое наказание ожидало его и подобных ему?

Ответ не заставил себя долго ждать.

Сквозь падающий с неба пепел и химический туман проступили пять фигур.

Квинтет гигантов, облаченных в багровые цвета, несущих кровавое возмездие. Их передвижение было медленным, как из-за их огромного размера, так и из-за трясины под ногами. Но гиганты двигались уверенно, будто направляясь к жизненно-важной цели.

Жизнь быстро покидала тело Павла, и он ускорил шаг, как мог, в тщетной надежде на то, что Ангелы подарят ему быструю смерть, но это было бесполезно.

Когда он приблизился к новоприбывшим так близко, что начал различать узоры, украшающие их броню, крылья окружающие какой-то символ, который он не смог различить тем, что осталось от его глаз, Павел упал в грязь, лицом вперед. Он вдохнул и его рот наполнился отвратительной жидкой грязью, которая, пройдя по горлу, продолжила разъедать уже израненные радиацией внутренности. К тому времени как пятеро достигли места его падения, Павел был уже мертв, наполовину захлебнувшийся и наполовину разъеденный изнутри.

Не заметив этого, один из красных гигантов втоптал труп еще глубже в землю, неосознанно уничтожая все следы существования человека, на своем пути к предстоящей резне.

Сцена два — мостик боевой баржи «Ин Эксельсис»

— Повелитель, на ауспике появился небольшой корабль. Он не передает никаких действующих кодов и не относится к нашим судам. Похоже, что он собирается прорываться через блокаду, — обратился к Зарго член команды.

Кастелян Зарго, магистр ордена Ангелов Обагренных взглянул в иллюминатор боевой баржи «Ин Эксельсис». Благодаря улучшенному зрению, он различил небольшой космический катер, пытающийся проскочить мимо больших кораблей флотилии, даже без ауспика. Кто бы ни управлял кораблем, он не был глупцом. Пилот держался вблизи от ударных крейсеров и судов поддержки, чтобы большие корабли не могли открыть огонь, опасаясь побочного урона. Ангелы Обагренные всегда находились в состоянии войны, без остановки бороздя Галактику в поисках новых фронтов. Зарго не стал бы подвергать риску ни один из своих кораблей. Ремонт требовал времени, а его лучше было использовать на уничтожение врагов Империума.