Кардис присел в укрытии рядом с Алариком. Рядом с ним лежала верхняя часть туловища Арчиса — скорбное свидетельство того, во что демонические силы превратили храброго Серого Рыцаря.

— Даже если бы могли похоронить его здесь, — сказал Аларик, — мы бы этого не сделали. Земля пропитана ересью. Кардис, забери его геносемя и раздели между остальными боеприпасы. Нам придется оставить тело брата.

Кардис, кивнув, стал снимать с Арчиса шлем. Как и у всех космодесантников, усиления в организме Серых Рыцарей контролировались геносеменем. Создать геносемя было почти невозможно, и каждый орден космодесантников прилагал все усилия, чтобы извлечь этот орган из тел павших братьев и впоследствии имплантировать новому рекруту. Серые Рыцари не были исключением. Считалось, что геносемя каждого ордена смоделировано из генетического материала примархов — легендарных воинов, созданных самим Императором более десяти тысячелетий назад для осуществления Великого Крестового Похода.

Однако донор генетического набора для геносемени Серых Рыцарей был неизвестен. Орден Серых Рыцарей не принадлежал Первому Основанию и создавался в большой тайне. Некоторые утверждали, что геносемя было смоделировано из материала одного из примархов, оставившего после себя чрезвычайно устойчивый набор генов. Другие считали донором самого Императора. Но никто не мог судить об этом со всей определенностью, так что Серые Рыцари остановились на следующем: они сражаются не ради памяти примархов, а, во-первых, ради Императора, во-вторых, ради Ордо Маллеус. Все остальное не важно. Геносемя Арчиса, каково бы ни было его происхождение, было священным, и Аларик считал своим долгом доставить его в крепость-монастырь Серых Рыцарей на Титане.

В тень под сторожевой башней торопливо проковылял дымящийся и скрипящий сервитор Антигона. При виде тела Арчиса он замер на несколько секунд в знак уважения, затем присел, чтобы сэкономить истощившиеся энергетические ресурсы.

— Тебе нужно новое тело, — заметил Аларик.

— Я знаю, — отозвался Антигон, и голос его вокс-узла затрещал от полученных повреждений. — Удивительно, что этот сервитор так долго держится.

— Этот демон был тебе знаком?

— Когда я впервые начал на Каэронии свои исследования, Скраэкос послал его, чтобы меня уничтожить. Мне посчастливилось избежать участи Талассы. И сейчас узнал голос. После того, что довелось пережить, впечатления остаются надолго.

— Ты его одолел, — сказал Аларик.

— И ты тоже, — ответил Антигон. — Вы все. Особенно ваш боевой брат. — Антигон кивнул головой сервитора на тело Арчиса.

Кардис уже почти закончил операцию по извлечению геносемени из горла Арчиса.

— Боюсь, нам придется делать это еще не раз, — предположил Кардис. — Планета просто кишит демонами.

— Кое-кто может с вами не согласиться, — раздался голос архимагоса Сафентиса.

Архимагос неслышно приблизился, пройдя между машинами, стоявшими у подножия башни. В руках у него была отрезанная голова Талассы.

— Объясняй, — сказал он, обращаясь к голове.

Глаза Талассы, превратившиеся в слитки серебра, открылись. Изо рта потекла кровь.

— Демоны… — произнесла голова булькающим голосом. — Нет, не демоны… это программы-охотники, слуги архима…

Силы, создававшие в ней подобие жизни, когда внутри сидел Азаулатис, еще поддерживали Талассу эхом темной магии.

— Она безумна, — произнес Антигон.

— Возможно, — кивнул Аларик и снова повернулся к голове Талассы. — Откуда ты это знаешь?

— Мне… сказали архимагосы… Так много голосов в одном…

— Это правители планеты?

— Да. Они показывали мне разные вещи. Я заблудилась, но они меня нашли. Я видела совершенно самодостаточный мир… могущественного повелителя варпа… И я видела лик Омниссии, я видела Разрушителя. Его знания воплощены в металле и плоти, он послан, чтобы нас учить… Нет, здесь нет демонов, только воплощенные в реальности знания, чтобы нам служить… Они пришли указать нам путь…

Аларик опустил дуло штурмболтера и единственным выстрелом разнес голову на части. Сафентис с легким изумлением бросил взгляд на свои забрызганные кровью одеяния.

— Ложь, — бросил Аларик. — По крайней мере, в том, что касается демонов.

— Значит, она осталась в неведении относительно своего разложения, — заметил Сафентис. — Интересно.

— Это еще только начало, — сказал Аларик. — Любой, кто вызывает демонов и выполняет волю Хаоса, убежден в чем угодно, только не в собственном падении. Хаос есть олицетворение лжи, архимагос. Чаще всего он заставляет еретика лгать самому себе. И Механикус Тьмы не исключение. В том, что мы знаем как Хаос, они видят только развитие технологии.

— Да, это истинное богохульство, — ответил Сафентис. — Перевернуть учение Омниссии для оправдания собственного разложения…

Сафентис сел, и Аларик впервые заметил признаки усталости в его бионических конечностях.

— Я напрасно тебя подозревал, — сказал юстициарий. — Насчет Талассы. Она, вероятно, сбилась с пути и была схвачена. Я думал, что ты мог ее убить.

— Только потому, что я восхищался самодостаточностью этой планеты? — Если Сафентис был способен на мрачную усмешку, Аларику показалось, что он увидел именно ее. — Я не слишком тщательно подбираю слова. Ты с полным правом мог меня заподозрить, юстициарий. Мне хотелось понять этот мир — не меньше, чем выполнить нашу миссию. Но с моей стороны это было весьма неосторожно. И мне надо было внимательнее глядеть за Талассой. Она не смогла справиться с возложенной на нее ответственностью. Ее гибель — это мой провал. Могу только надеяться, что Омниссия простит мою слабость.

— Значит, мы заодно? — спросил Аларик.

— Заодно, — ответил Сафентис.

— Теперь, когда вы разобрались, — вмешалась Хокеспур, — надо двигаться дальше.

— Согласен. — Аларик оглянулся на брата Кардиса, уже извлекшего геносемя из тела Арчиса. — Его придется оставить здесь, выбора у нас нет. О прощении помолимся позже. Дворн, если Антигон сломается, ты его понесешь. Остальным держаться плотной группой и не высовываться. Сперва надо произвести разведку, сражаться будем потом.

Отряд построился; все молча попрощались с убитым братом и продолжили путь по территории завода титанов. Обогнув башню, отряд шел извилистой тропой мимо наростов плоти и завалов ржавых механизмов, в изобилии валявшихся на бетонном покрытии. А впереди горизонт уже заслоняли титаны — огромные, молчаливые, полные разрушительной энергии.

Это была армия, способная разгромить миры. Армия, ожидающая лишь сигнала, чтобы проснуться.

ГЛАВА 16

Контр-адмирал Хорстгельд в изорванном и обгоревшем мундире лежал на полу. Он крепко прижимал к себе короткоствольное ружье флотского образца и пытался оглядеться поверх опрокинутой скамьи и дымящихся обломков потолка капитанской рубки.

Снаряд «Кузнеца преисподней» сильно встряхнул капитанский мостик, но не разрушил его. Многие офицеры команды были еще живы, но оставались в укрытиях, которые отыскали для себя перед падением главной поддерживающей балки.

Противник высадил абордажную команду. Это был наихудший вариант при сражении с силами Хаоса. В ближнем бою враг имел колоссальное преимущество. Экипажу «Трибунала» грозило нашествие владеющих магией еретиков и мутантов. Одно их присутствие могло поколебать веру самых отважных воинов.

— Держись! — раздался крик капитан-лейтенанта службы безопасности корабля.

Это был могучий, плотного телосложения человек. Он всегда носил полный комплект доспехов с форсированным элементом питания, обычно употреблявшийся при штурме палубы в случае мятежа команды. На «Трибунале» не было мятежников, но Хорстгельд настаивал на безукоризненном выполнении всех правил безопасности. Хотя, судя по тому, как быстро отключилась связь с другими отсеками корабля, где уже начались бои, отряд безопасности не сыграл никакой роли.