Слева от Галлеаса ренегат сцепился с Оливаром, нечестивый цепной клинок по дюйму приближался к горлу ветерана. Одним движением сержант выдернул свой меч и в упор выстрелил в противника Оливара. А потом на правую сторону его шлема обрушился удар, от которого дисплей погас, а его самого почти сбило с ног.

Галлеас отшатнулся, блокируя следующий удар широким взмахом меча. Ещё один удар пришёлся по нагруднику, цепное лезвие завизжало, пытаясь пробить себе дорогу к груди. Потом дисплей включился, и он обнаружил, что стоит лицом к лицу с предателем в доспехах Злобных Десантников. Предатель поднял болт-пистолет, целясь в лицевую пластину Галлеаса. Он присел как раз в момент выстрела, бросаясь вперёд и с размаху разрубая бок противника мечом.

— Хаксан Осквернитель! — прорычал Галлеас, упираясь плечом в тело предателя, чтобы вытащить меч. — Багровые Кулаки пришли за тобой! Сразись со мной и познай наш гнев!

Тень пала на него. Кто-то, может Оливар, может — Амадор, выкрикнул предупреждение. Громадный кулак, с потрескивающим вокруг него собственным силовым полем, метнулся к голове Галлеаса. Он успел подставить под удар Лезвие ночи, но детонация от пересёкшихся силовых полей швырнула его на палубу.

Хаксан Осквернитель появился перед ним. Бич сектора Локи не носил шлема, демонстрируя бледное, суровое лицо с пронзительными голубыми глазами. Полированные черепа скалились с его потрёпанных наплечников, обрывки людской кожи, покрытые нечестивыми литаниями, закрывали аквилу на груди. Он носил древний болт-пистолет, побывавший в руках великих героев, и багровый силовой кулак, контрастировавший с его тёмно-синей потрёпанной бронёй.

Галлеас мгновенно узнал лицо. Его мог увидеть каждый в Зале Героев на Мире Ринна.

— Монтес! — вскричал он.

— Больше нет, — прошипел бывший капитан, его голубые глаза яростно полыхали. Его силовой кулак устремился к голове Галлеаса.

Галлеас вновь подставил под удар меч и перекатился в сторону. В мгновенье ока он был вновь на ногах. Сержант выронил болтер, но Лезвие ночи всё ещё мерцал в его руке.

— Предатель! — выплюнул он. На душе у него заскребли кошки. — Выродок! Тебя отправили спасти Гидру Секундус, а ты вместо этого погубил её!

Лицо Хаксан скривилось от ухмылки:

— Ложь на лжи. На Гидре Секундус не было никакого восстания, только кровожадный лунатик Маттиас Рабе. Он объявил Экстерминатус ни в чём неповинному миру, только для того, чтобы скрыть сотворённое им самим зло.

Галлеас бросился на Хаксана, клинок размылся в движении, летя в грудь предателю. Осквернитель видел выпад и отбил атаку своим силовым кулаком. Контрудар бывшего капитана чуть не оставил сержанта без головы.

— Ты меня мерзостью называешь, но настоящие монстры угнездились в сердце древней Терры, — сказал Хаксан, повышая голос. — Отвратительные прислужники бога-трупа на золотом троне. Они — настоящая опухоль на душе Империума, и их следует вычистить огнём и кровью.

— Ты отринул свои священные клятвы, — ответил Галлеас. Он сделал выпад в шею предателю, заставив того отступить. Хаксан замахнулся на сержанта, но удар прошёл мимо.

— Лучше уж служить тьме, — сказал Хаксан. — Старая Ночь голодна, но она не лжёт.

— Ты убил своих братьев!

На какой-то миг ярость в глазах Хаксана потускнела. На его суровом лице отразилась печаль:

— Я пытался сказать им правду. Я приказывал им остановиться. Но они не поверили мне. Они слушали Рабе и позволили миру сгореть. Что ещё мне оставалось?

Галлеас увидел шанс и нанёс удар. Лезвие ночи мелькнуло в воздухе, устремившись к груди Хаксана. Предатель отбросил клинок в сторону с презрительной лёгкостью, сержант крутнулся на пятках, силовой клинок полетел по сверкающей дуге и отрезал левую руку Хаксана в локте. Багровый кулак отключился, покатившись по палубе.

Хаксан отшатнулся, завывая от шока и боли. Его болт-пистолет поднялся, нацеливаясь в голову сержанта, но внезапно вокруг его головы возник мерцающий голубой нимб, и лицо его стало вялым. Глаза предателя закатились, а тело медленно опустилось на колени.

— Он наш! — воскликнул инквизитор Волк.

Галлеас замер в движении с поднятым для следующего удара мечом. Он непонимающе огляделся и увидел, что последний воин из банды предателей пал, и битва окончена. Волк медленно спускался по ступеням, а мамзель Сингх осталась на месте, лицо её было напряжено от прилагаемых усилий.

— Мы должны заковать его! — резко сказал инквизитор. — Быстрее! Его воля очень сильна. Лишь боль от полученной раны позволила мамзель Сингх установить над ним полный контроль.

Галлеас уставился на Хаксана.

— Ты знал. Всё это время, ты знал.

Волк свирепо взглянул на сержанта:

— Конечно, ведь это моя работа, знать такие вещи.

— И ты не сказал нам.

Лицо инквизитора окаменело:

— Вы были призваны по определённой причине, сержант. Я говорил вам это раньше. Мне необходимо было увидеть вашу реакцию, когда правда откроется, — губы его растянулись в невесёлой улыбке. — Мне необходимо было лично увидеть, насколько глубоко проникла порча.

— Ты смеешь обвинять нас в предательстве? Багровые Кулаки служили Империуму тысячелетиями!

— Невиновность ничего не доказывает, — шаблонно ответил Волк. Он посмотрел на Хаксана, и улыбка его стала хищной. — Как только я допрошу предателя, истина явит себя.

За громадными смотровыми порталами мостика полыхнул красный свет. Галлеас повернулся и увидел, как находящийся с левого борта «Бич неверных» окутался языками пламени. Яркие точки возникли во тьме за кормой гранд-крейсера и, превратившись в полосы, упёрлись в корпус Корсара, глубоко вгрызаясь в его бронированный бок. Секунды спустя знакомый силуэт безмолвно выплыл в поле зрения: «Неподатливый» наконец-то прибыл, двигатели ярко горели, бомбардировочные орудия разрывали флагман Хаксана на куски. Прочие Корсары уже отворачивали прочь, отчаянно пытаясь скрыться от гнева ударного крейсера. Абордажные космолёты неровными волнами взлетали с «Герцогини Хеспер», стремясь добраться до сомнительной безопасности внутри своих материнских кораблей. Галлеас задумался над числом забранных налётчиками пилигримов, которых Волк обрёк на ужасную судьбу для осуществления собственного плана.

Сержант деактивировал Лезвие ночи и медленно убрал меч в ножны. Он отошёл в сторону и поднял болтер с палубы.

— А что на счёт Рабе? — спросил он.

— Никогда не упоминай о нём, — предупредил инквизитор. — Сингх не сможет сдерживать Хаксана долго!

— Это была правда? То, что Хаксан рассказал о Гидре Секундус?

Волк свирепо посмотрел на него:

— Ты и правда считаешь, будто я отвечу на этот вопрос?

Галлеас посмотрел на инквизитора в ответ:

— Я ожидаю, что ты скажешь мне правду.

— Ты знаешь о Гидре Секундус столько, сколько тебе положено, — холодно ответил Волк.

Секунду спустя Галлеас кивнул. Потом он вскинул болтер и выстрелил Хаксану Осквернителю в голову.

Волк побледнел от гнева:

— Ты заплатишь за это! Я предупреждал тебя, да? Я велел тебе доставить мне Хаксана, и обещал призвать тебя к ответу за провал!

Галлеас указал на труп Хаксана:

— Вот тебе мой ответ. Предатель мёртв. Твой наставник отмщён. Дело сделано.

С тяжёлым сердцем он приказал братьям забрать тело Хаксана. По возвращении на «Неподатливого» они сожгут тело, а броню запрут в камеру, опечатанную гексаграмматическими оберегами. При удаче и надлежащем проведении ритуалов очищения, его оружие и броня вновь послужат Багровым Кулакам, и пятно на чести ордена будет смыто навсегда.

Произошедшее на Гидре Секундус было похоже на правду, с горечью думал Галлеас, как и падение капитана Исидора Монтеса.

Гвардия ворона

Джо Паррино

Потеря

Стоя под сильным дождем, мы возносили заупокойную молитву павшему брату. Тишина окутала нас, заключив в общие меланхоличные воспоминания о мече, что уже никогда не прикроет наши спины, и голосе, который мы никогда не услышим вновь.