— Предатели уже совсем близко! — отправил Сарпедон сигнал по всем отрядам. — Заканчивайте молитвы и готовьтесь к драке. На сей раз им придется сражаться на нашем поле, и они будут уязвимы, пытаясь удрать. Они не щадили нас, пока их защищала крепость. Теперь мы имеем полное право отнестись к ним так же.
До магистра долетали отзвуки негромких молитв, раздающихся вдоль всего строя. Космодесантники читали избранные места из «Военного Катехизиса» и боевых псалмов, более старых, чем даже сам орден.
— Подумайте же, Сарпедон, — снова заговорил Таддеуш, — что могло привести нас обоих на один и тот же забытый Императором мирок?
Испивающие Души напряглись в ожидании битвы, и все они, кроме самого Сарпедона, уже успели занять назначенные позиции. Но тут магистр осознал, что слова Таддеуша не лишены смысла.
— Ванквалис имеет схожие предания, — произнес командор.
— Черная Чаша, — помрачнев, подтвердил инквизитор. — Фонтан, откуда изливается все зло мира. Рассказывают, будто он плывет в варпе, распространяя по Галактике заразу Хаоса. Носители Черной Чаши — огромные воины в броне — используют ее изображение в качестве герба, и однажды они спустятся с небес, чтобы завоевать Ванквалис. Кто-то, связанный со старым орденом, уже побывал в системе Обсидиана много лет назад и совершил нечто такое, что навсегда оставило след в памяти жителей этой планеты. Я явился сюда, чтобы изучить легенды, связанные с Черной Чашей, но в итоге узнал, что сюда прибыли и Испивающие Души. Поэтому мне пришлось высадиться, чтобы предупредить вас.
— Кто-то привел нас сюда, — сказал Сарпедон. — Нами манипулировали.
— Где-то поблизости враг. Мне многое пришлось принести в жертву, чтобы выследить вас, так что врагом можно считать и меня. Но есть в мире вещи похуже, чем орден отступников. И это тот, кто способен заставить такой орден плясать под свою дудку.
Магистр лихорадочно соображал. Трудно было принять то, что он только что услышал от Таддеуша. К тому же это могло оказаться ловушкой, ведь Инквизиция часто прибегала ко лжи… но этот человек уже однажды отпустил Сарпедона, и была в нем прямота, о которой тоже не следовало забывать. Испивающие Души вновь оказались в ситуации, подготовленной кем-то из прежнего ордена, которую командор не мог понять. Эта мысль разбудила в Сарпедоне давно уснувшую ярость, не напоминавшую о себе с тех самых пор, как был повержен демон-принц Абраксас, обещавший ему невероятное могущество в обмен на вечное служение.
— Этот орден никому не принадлежит, — угрожающим тоном произнес магистр. — Мы не станем оружием в чьих-то руках.
— Знаю, — согласился Таддеуш, — Вот почему вы и должны жить.
В душе командора вновь, как прежде, разгорелось пламя гнева. Предательство Евмена почти сломило его, но теперь Сарпедон был действительно взбешен. После всего, что им пришлось пройти, после всех тех жертв, что были принесены на алтарь свободы Испивающих Души, где-то все еще существовал враг, полагающий, что сможет использовать их в своих целях. Ничто во всей Галактике — ни бесчинства Хаоса, ни тлен Империума, ни даже предательство Евмена — не было способно разбудить в Сарпедоне это чувство, кроме понимания, что его людьми воспользовались.
— Ванквалис потерян, — сказал он. — Покончив с предателями, мы покинем планету и сделаем все, чтобы выследить тех, кто полагает, будто Испивающие Души станут повиноваться их воле. Мы не познаем покоя, пока этот враг не будет повержен.
— Боюсь, что все может оказаться не столь просто, — сказал Таддеуш. — Чтобы прибыть сюда, мне понадобилась помощь, и мои «друзья» заинтересованы в Черной Чаше не меньше моего.
— О чем это вы? — Сарпедон развернулся к инквизитору.
— Визуальный контакт! — раздался в воксе голос сержанта Салка. — Приближается бронетехника!
— Бронетехника? Но у предателей не было танков, — пробормотал Сарпедон.
— Это не мятежники, — сказал Салк.
Командор побежал по обугленному лесу к противоположному краю расчищенного пожаром склона, где уже возникли темные очертания машин, сминающих сгоревшие деревья. Танк подпрыгнул, переваливаясь через поваленный ствол, и упавшие на броню солнечные лучи позволили разглядеть красную и золотую раскраску. Впереди шел БТР «Рино», за ним следовал «Хищник», автоматическая пушка которого разворачивалась к позициям, занятым Испивающими Души. Затем из тени джунглей появились и другие машины, на которых Сарпедон смог разглядеть герб в виде атакующего грифона.
— «Друзья», говорите? — обратился командор к подошедшему сзади инквизитору.
— Воющие Грифоны, — ответил тот. — Они полагают, что сражаются с Носителями Черной Чаши.
— Вы вооружены?
— Всегда, — усмехнулся Таддеуш, вынимая автоматический пистолет из-под полы плаща.
— Тогда вставайте в строй, — приказал Сарпедон.
Капеллан Иктинос выкрикивал последние слова военного псалма, призванного защитить души космических десантников от грехов отчаяния и пораженчества. Каждый Испивающий Души готовился встретиться лицом к лицу с врагами, которые, как понимал командор, не остановятся, пока все его люди не будут мертвы.
Несмотря на рев моторов «Лендрейдера», вокруг Мерчано установилась полная тишина — духовное затишье перед бурей, последние секунды перед тем, как начнется бойня.
Топор — тот самый, что сразил Периклитора, — казался непривычно тяжелым, словно на нем повисли все деяния былых дней. Его обух был украшен изящными письменами псайк-контура, проходившего через все оружие и позволявшего Мерчано вкладывать в удар свои ментальные способности и вырывать из тел врагов их души. Этот топор в течение многих поколений передавался от одного библиария к другому и, как всякая другая реликвия Воющих Грифонов, нес собственный груз клятв и обязательств — безжалостность по отношению к любой скверне и разврату, непримиримость и нетерпимость к любому оступившемуся, будь то хоть один из боевых братьев, и всепоглощающее стремление под корень истреблять врагов Императора.
Топор служил символом клятв, принесенных Воющими Грифонами еще несколько тысяч лет назад. Мало было одержать верх на Черной Чашей, отбросив ее Носителей обратно во тьму и не дав им получить то, что они искали на Ванквалисе. Хотя обычный солдат и счел бы это победой, для Грифонов это стало бы непростительным поражением. Орден должен был найти и уничтожить саму Черную Чашу, разбить ее на осколки, развеять их по ветру и истребить всех ее последователей до последнего человека. Все, кроме тотального уничтожения, считалось бы неприемлемым. Те лорды-библиарии, что владели топором прежде, служили примером подобной непримиримости. И Мерчано был обязан сделать все, чтобы превзойти своих предшественников.
— Вижу врага! — раздался в воксе голос технодесантника Тола, находящегося в головном «Хищнике». — Это Астартес!
Мерчано покосился на пикт-экран, передававший изображение с танка Тола. На зернистой темной картинке среди обуглившихся деревьев были видны воины в темно-фиолетовых доспехах, чем-то напоминавшие рой гигантских жуков, — энергетическая броня, космические десантники, прячущиеся во тьме. Библиарий даже видел белые наплечники с золотой чашей на них, настолько отчетливо бросающейся в глаза, словно отступники гордились своим грехопадением. Отвращение, которое испытал Мерчано, мог затмить разве что его гнев.
— Все закончится здесь и сейчас, — заявил библиарий, и командный отряд дружно склонил головы в безмолвном согласии, а брат Родриго сжал древко знамени Первой роты, готовясь развернуть его.
— Воющие Грифоны, — возгласил Мерчано на общей частоте, — время молитв и сборов прошло. Очистите свой разум и будьте готовы впитать душой гнев Императора. Перед нами Черная Чаша, до краев наполненная злом, и мы повинуемся длани Императора, приказывающего пойти и покончить со скверной! В этот час мы исполняем клятвы, данные нами тысячи лет назад, и принимаем на себя великую ответственность. Ярость и ненависть должны кипеть в наших сердцах! Смерть Черной Чаше! Месть во имя Императора! Победу Воющим Грифонам!