Вероятно, еще более важным фактором было то, что Н'Кало почувствовал в словах Сарпедона правду. Железный Рыцарь хотел узнать, что же такое сокрыто здесь, что могло заставить космодесантника, пусть и отступника, сражаться против собственных братьев. Поэтому командующий сдерживался и шел за Сарпедоном, через некоторое время достигнув дна колодца и углубившись в обнаружившийся в стене туннель.
Стены туннеля также покрывала резьба. Изображения глаз и рук, символы наблюдения и защиты. Дуновение горячего влажного ветра с другой стороны туннеля донесло до Н'Кало пронзительные крики людей. Они кричали, и сотни голосов переплетались, подобно нитям гобелена.
Взгляду открылась пещера, чьи мрачные камни подсвечивались изнутри кроваво-красным светом. Крики стали громче. Н'Кало напрягся, не уверенный в том, что его ждет впереди, частью разума все еще ожидая момента, когда библиарий ослабит бдительность.
— У Моликора, — сказал Сарпедон, — довольно любопытные отношения с покойниками.
Туннель внезапно оборвался. Перед космодесантниками лежала огромная, как океан, пещера, почти до уровня входа заполненная извивающимися телами.
Н'Кало был почти ошеломлен тем, что увидел. Из — за ужаса и невозможности открывшейся картины разум отказывался верить глазам и ушам. Нагие тела принадлежали мужчинам и женщинам всех возрастов, размеров и увета кожи. Их глаза и кровоточащие раны на теле испускали свет. На большинстве виднелись шрамы эшкинов, но можно было увидеть и множество людей других культур.
— Кто они? — спросил Н'Кало.
— Все, кто когда — либо умер на Моликоре, — ответил Сарпедон, — никто не знает, насколько далеко уходит эта пещера. Когда на Моликоре кто — то умирает, его тело разлагается и поглощается землей. А затем восстанавливается здесь, планета словно отрыгивает его наружу. Все они здесь, все, кого забрал этот мир с самой Эры Раздора.
— Почему…, почему ты мне это показываешь? — произнес Н'Кало.
Сарпедон достал болт-пистолет. На мгновение Н'Кало подумал, что Испивающий Души собирается напасть, но вместо этого библиарий протянул его командующему рукоятью вперед.
— Потому, что не могу ожидать, что ты поверишь мне на слово, — ответил Сарпедон, — кроме того, я ничего еще не показал.
Тела взметнулись вверх, словно прибойная волна. Н'Кало успел лишь сомкнуть пальцы на рукояти пистолета, когда его окружила ужасная масса переплетенных конечностей. Железный Рыцарь видел, что это не трупы, но и не живые люди, а нечто иное. Они словно родились заново в том же состоянии, в котором находились в момент смерти, и испытывали те же самые эмоции — страх, гнев, одиночество. Их крики были бессловесным потоком боли. Один из них обхватил Н'Кало руками, пытаясь заставить его согнуться — Железный Рыцарь разорвал его на части выстрелом в верхнюю часть груди. Существо осело, искажаясь во вспышке кроваво-красного света.
Сарпедон схватил Н'Кало за запястье свободной руки.
— За мной, — громко сказал он, перекрикивая несмолкаемый рев, и потащил командующего в пещеру, прочь от края.
Космодесантникам потребовалось много времени, чтобы пробиться через мертвецов Моликора. Оказалось, что паучьи ноги Сарпедона неплохо прокладывают среди извивающихся тел путь, освещаемый красными отсветами энергии, что наделила жизнью эти отголоски погибших людей. Крик звучал глухо, как рокот далекого океана, но иногда раздавались и резкие вопли. Н'Кало следовал за Сарпедоном, прокладывающим путь вниз. Командующий рассмотрел шанс выстрелить в библиария из его же болт-пистолета, но понял, что окажется в ловушке в этом океане тел, и неизвестно, сможет ли выбраться. Кроме того, он хотел знать, что Сарпедон собирается показать. Такое любопытство скорее было свойственно человеку, нежели космодесантнику, однако, оно безраздельно завладело командующим.
Сарпедон отодвинул в сторону несколько тел, и космодесантники оказались в некой похожей на абсцесс полости. В ее центре находился каменный стержень, сталагмит, к которому было приковано еще одно тело.
С первого взгляда Н'Кало понял, что это имперский гражданин мужского пола. На месте одного из глаз, там, где некогда находился бионический имплантат, зияла рваная рана, а на плече была вытатуирована аквила. Из увиденных Н'Кало мертвецов Моликора только этот был ограничен в свободе перемещения.
— Это, — сказал Сарпедон, — Мантер Филл. Парламентарии Моликора послали его исследовать болота дельты. Он нашел эшкинов и выторговал себе разрешение спуститься в яму, чтобы увидеть то, что они так решительно охраняют. Они полагали, что, когда он увидит это место, то начнет считать его защиту священным долгом, как и сами эшкины. Но они ошибались.
Сарпедон снял с пояса доспеха инфопланшет. Н'кало не заметил его прежде, поскольку все его внимание было сосредоточено на отвратительных мутациях Сарпедона и обходило стороной детали.
— Это отчет, который Филл отослал парламентариям, — сказал Сарпедон.
Изображение было довольно скверным, но на нем можно было узнать лицо человека, прикованного сейчас цепью к скале. При жизни Мантер Филл сочетал в себе жесткие черты исследователя и светский лоск, его обветренное лицо соседствовало с напудренным завитым париком.
— Эшкины охраняли их в течение нескольких поколений, мои лорды. И, хотя на первый взгляд они выглядят кошмарно, после тщательного исследования и бесед с принявшими меня эшкинами я пришел к выводу, что они — главное сокровище этой планеты. Видите ли, это не живые существа, но и не мертвецы. Они не стареют, они не испытывают усталости. Они просто существуют. Только подумайте, мои лорды! Подумайте, каким они могут стать ресурсом! Бесконечный источник грубой рабочей силы! Если они поддаются обучению — тогда все хорошо, если не поддаются — для того, чтобы сделать их полезными, будет достаточно несложной электроники и интерфейсов. Я считаю, что мертвецы Моликора — богатейший природный ресурс всей этой…
Сарпедон поставил запись на паузу. Н'Кало в течение нескольких секунд молча смотрел на изображение Филла, затем на лицо прикованного к камню человека.
— Он вернулся, чтобы заключить с эшкинами еще одну сделку. Чтобы ему снова предоставили доступ к яме, — сказал Сарпедон, — но к тому моменту они уже знали о его намерениях. И убили его.
— Это они приковали тело? — спросил Н'Кало.
— Нет. Это сделал я, чтобы иметь возможность показать его кому — то вроде тебя. Филл и парламентарии не понимают того, что эшкинам известно уже тысячи лет. Силу, подобную этой, нельзя использовать без последствий. Граница между реальным миром и варпом здесь очень тонка. Эмоции умирающих обретают плоть в варпе и выбрасываются в эту яму. Предки племен Моликора знали об этом и послали лучших воинов охранять это место. Со временем они стали эшкинами. Когда на Моликор прибыли поселенцы из Империума и парламентарии узнали о яме, они решили, что хотят заполучить ее, не имея ни малейшего представления о ее истинной природе.
Сарпедон снова начал продираться сквозь массу тел, расчищая путь на поверхность. Н'Кало мог лишь следовать за ним, командующего обуревали противоречивые чувства. Масштабность сказанного библиарием, сам факт существования мира, который извергает мертвецов в виде бессмысленно существующих созданий, факт, что парламентарии выступили в роли агрессоров и то, что лишь эшкины стоят между Моликором и проклятием — все это давило на Железного Рыцаря и плохо укладывалось в его голове. Все, что Н'Кало знал о Моликоре, все, что принимал на веру, оказалось неправильным.
Свод потолка Верховного Парламента Моликора, Имперского Зала, Купели Величия, возвышался над собравшимися членами совета подобно вторым небесам. Купол Верховного Парламента цветом напоминал небо, величественные облака, подсвеченные золотым солнечным светом, повторяющим причудливые изображения великолепия Терры. Члены Верховного Парламента, собранного из малых парламентов городов Моликора, блистали униформой множества полков планеты и одеяниями собственных торговых домов. В знак верности Империуму они несли на себе знаки аквилы.