Арамус знал, что, в конечном итоге, им было некуда бежать. Впрочем, в данный момент он был рад, что беженцы не путаются под ногами, так что и он, и остальные могли сражаться с тиранидами не обращая внимания на сопутствующий ущерб.

— Капеллан, сзади! — крикнул Арамус и расстрелял из болтера зашедшего за спину Пальмариусу гаунта.

Затем, взмахнув Мудростью, он вогнал сверкающий клинок в грудную клетку другого оказавшегося в пределах досягаемости монстра.

Сержант с самого начала знал, что оборона Зенита будет нелегким делом, и что было лишь вопросом времени когда ксеносы задавят защитников числом. Но теперь ему казалось, что интенсивность тиранидских атак в последние часы возрастала по экспоненте. С каждой минутой количество бросающихся на баррикады тиранидов все возрастало, их атаки приобретали все более жесткий, почти отчаянный характер. Арамус был чересчур хорошо осведомлен о своих врагах, чтобы приписывать тиранидам какие- либо индивидуальные мотивации или видеть осознанные действия в поступках существ, являющихся лишь безмозглыми придатками далекого и бесстрастного совокупного разума, но, возможно, именно разум улья заставлял их нападать таким образом. Возможно, флот-улей предпринимал все более жесткие меры в ответ на действия адмирала Форбс и ее боевой группы Аурелия, реагируя не сознательно и расчетливо, как разумное существо, но скорее как животное, инстинктивно пришедшее в ярость из-за укуса крошечного насекомого.

Еще один хормагаунт ринулся к позиции Арамуса; приблизившись достаточно близко, чтобы выстрелить в десантника ловчими крючьями, он резким сокращением мышц запустил хитинизированные сухожилия в голову и плечи сержанта. Арамус мгновенно крутнул Мудрость по дуге, и клинок силового меча отсек веревки сухожилий, так что они, безумно извиваясь и скручиваясь, полетели на землю подобно обезглавленным змеям, не в силах нанести какого-либо реального ущерба.

Арамус потратил лишнее мгновение на то, чтобы полюбоваться игрой закатных лучей на потрескивающем энергией клинке. Мог ли он, за то короткое время, что ему отведено на ношение этого меча, сделать хоть немного для восстановления чести заветной реликвии, запятнанной грязными прикосновениями предателя-губернатора? Если он переживет боевые действия на Меридиане, то должен будет вернуть Мудрость тайным магистрам Кровавых Воронов, которые передадут его достойному чемпиону ордена, но до этого времени долгом Арамуса было как можно лучше хранить меч и использовать во славу ордена и Императора. Его по-прежнему приводило в бешенство осознание того, что священное оружие было осквернено включением в еретическую коллекцию запретных реликвий, но каждый раз, когда Арамус использовал меч в бою и встречал хитин тиранидов честным металлом Астартес, он не мог не чувствовать, что помогает очистить клинок и восстановить, пусть лишь частично, его былую славу.

— Арамус? — прожужжал чей-то голос в воксе.

Взглянув на руны на дисплее визора, Арамус увидел, что передача идентифицирована как исходящая от сержанта Таддеуса.

— Таддеус, вы уже в безопасности, внутри кольца? — спросил сержант, пронзив гаунта кончиком клинка Мудрости и разрывая его голову «Адскими огнями».

— Мы внутри кольца, брат, — пришел ответ, — но я бы не сказал что «в безопасности». Арамус пинком сбросил обезглавленного гаунта с клинка и развернул силовой меч в сторону следующего противника.

— Уточни?

— Я на подходе к твоей позиции, Арамус, — передал Таддеус. — Тебе было нужно подкрепление, а кроме нас поблизости никого свободных не было.

— Если это одна из твоих шуточек, брат, то она не удалась. Арамус мог слышать, как Таддеус тяжело вздохнул.

— В последнее время у меня очень мало причин шутить, Арамус. И их стало еще меньше, когда я увидел движущегося в твоем направлении монстра.

Арамус разрядил болтер в нового гаунта, пристрелив того прежде, чем он успел добраться до одного из претендентов.

— Там карнифекс. И он идет в твою сторону. Быстро.

Арамус на мгновение замер при упоминании этого слова. Карнифекс был живой машиной разрушения, массивным штурмовым организмом, ничуть не менее большим и сильным, чем гигантские дредноуты космического десанта. Даже для располагающего тяжелой бронетехникой войска столкновение с карнифексом все равно оставалось тяжелым испытанием, а для почти полностью состоящего из пехоты воинства, такого, как Кровавые Вороны, находящиеся в настоящее время в распоряжении Арамуса, карнифекс мог стать почти непобедимым противником.

Хотя у сержанта не было причин сомневаться в донесении Таддеуса, даже если он и имел какие-либо сомнения, они развеялись уже в следующее мгновение, когда огромное создание появилось из клубов дыма у дальней стороны защитного кольца, где все еще находились несколько прорвавшихся хормагаунтов. Карнифекс возвышился надо рвом, живая машина войны, столь же большая — и столь же опасная — как боевой танк, и настолько высокая, что, когда ксенос присел и спрыгнул в ров, его верхние лапы и голова продолжали возвышаться над уровнем земли, а пламя лишь безвредно плескалось вокруг нижних конечностей.

Карнифекс подался вперед, клешнеподобные когти его верхних конечностей ритмично вздымались вверх и вниз, орудийные симбиоты, слитые со средними лапами, развернулись, приготовившись к стрельбе.

Арамус услышал над головой рев, и, подняв глаза, увидел Ястреб-1, летящий через квадрант по своему обычному маршруту, выслеживая любых вторгшихся в него воздушных существ и готовый открыть огонь на подавление, если это понадобится.

— Ястреб-1! — произнес Арамус в вокс. — Взять в прицел карнифекса во рву и открыть огонь!

— Принято, — ответил пилот, и Арамус узнал голос скаута Тубаха, в котором слышалась нетерпеливое желание обрушить мощь орудий «Громового Ястреба» на столь огромную цель.

Дорсальный турболазер корабля открыл огонь, и одновременно ракеты «Вихрь» с ревом вылетели из под крыльев, направленные точно в карнифекса, как раз поднимающегося по внутренней стенке рва. Лезерные попадания вспахали панцирь карнифекса, «Вихри» с шокирующей слой взорвались, ударив в грудную клетку монстра. На мгновение карнифекс пропал в черном дыму от разрывов, и Арамусу показалось, что чудовище могло пасть. Затем ветер унес дым прочь, и сержант увидел, что огромный монстр все еще стоит, живой и невредимый, наводя сращенную со средней лапой ядовитую пушку на пролетающий над головой «Громовой Ястреб».

— Тубах! — закричал Арамус. — Уклоняйся!

Но было слишком поздно. Ядовитая пушка разрядилась прямо в нос перелетавшего через ров «Громового Ястреба», все еще палящего из лазпушки, и высококоррозивные ядовитые кристаллы в то же мгновение принялись растворять броню.

— Сержант! — сказал вокс голосом Тубаха. — У нас пробоина корпуса, похоже, это какая-то разновидность.

Речь скаута оборвалась кашлем, когда ядовитые пары проникли в кабину. «Громовой Ястреб» начал рывками отклоняться к северу.

— Тубах, ты меня слышишь? — передал Арамус. — Тубах, набери высоту! Тубах! «Ястреб» рухнул на занятой тиранидами территории на севере от огненного кольца, и мгновенно загорелся, когда вспыхнул прометиум в баках.

Карнифекс бросил бесстрастный взгляд направо, на столб дыма и пламени — все, что осталось от корабля, который для него был лишь чуть более, чем надоедливым насекомым, и обратил холодные глаза на сержанта Арамуса и остальных защитников. Тварь распахнула пасть, и испустила равно оглушительный и нечеловечный крик.

Неожиданно шансы на то, чтобы выжить и увидеть прибытие боевой группы капитана Анджелоса стали казаться гораздо, гораздо меньше.

Сержант Таркус выпустил последний оставшийся болт «Адский огонь» в приближающегося монстра; его болтер щелкнул, когда магазин окончательно опустел. «Адские огни» сделали свое дело, и чудовище рухнуло у ног Таркуса, спазматически дергаясь, пока мутагенная кислота выжигала его изнутри, однако у сержанта больше не осталось боеприпасов, которые могли бы защитить его от прочих бесчисленных существ, бродящих по артериям и отсекам материнского корабля.