— Доложить обстановку, — потребовал капитан Кастор.

— Максимально приемлемый отрицательный крен, — рапортовал главный кормчий. — Флот рассеян, но… кораблей слишком много для согласованного перестроения. Выходящий корабль врежется в нас, если будет идти по прежнему курсу. Щиты, капитан?

— Никаких щитов, — приказал Кастор. — Они отберут энергию у двигателей. Бежим.

— Двигатели на полной мощности, — заявил один из жрецов Палладийских Катафрактов из другого конца зала, где техноадепты со скрытыми под капюшонами лицами работали за пультами инжинариума. — Мы достигнем поля притяжения Титана через тринадцать секунд. Одиннадцать. Десять.

— Если мы свернем, нас заденут. Если замедлимся, то врежутся. Во имя святого Императора, что за корабль идет через точку прыжка?

— Пять секунд до гравитационного колодца, капитан.

— Неважно. Ауспик! Отвечайте.

Я крепче стиснул поручень, пытаясь устоять на дрожащей палубе. Освещение стратегиума стало зловеще красным, и я поймал на себе взгляд Анники. Она пристегнулась к аварийному трону рядом с командным креслом капитана.

+ Мы идем прямо под гравитационным колодцем, + произнес я в ответ на ее взгляд. + Мы ниже безопасной высоты для выхода на низкую орбиту, в пределах действия притяжения Титана и сопротивления его атмосферы. И мы все еще спускаемся. +

«Знаю, но… но улучшения „Карабелы“…»

В этот момент сила притяжения планеты показала всю свою мощь. Несколько членов команды заскользили вперед. Рефлекторно я активировал магнитные замки, закрепив ботинки на палубе, и едва успел схватить Василлу за руку, когда палуба ушла у нее из-под ног.

Она поблагодарила меня, хотя из-за непрерывного дребезжания я не разобрал слов.

«Мы разобьемся?» — отправила Анника.

+ Почти наверняка. + Мы нырнули в верхние слои атмосферы Титана, и в окна ударили мощные порывы ветра.

— Сэр! — позвала оператор ауспика, пристегнувшись к аварийному трону. — Корабль, прыгающий в систему, опознан как эсминец Адептус Астартес «Верегельт».

Не наш. Ни один из наших кораблей не имел такого названия.

«Это фенрисийский корабль! — беззвучно воскликнула Анника. — Из тех, о которых упоминал Граувр… он добрался до Титана».

Вокс захрипел, а затем по нему раздался вой гибнущего эсминца.

— Говорит «Верегельт», железноклятвенный Волков Фенриса. Планета Армагеддон страдает от восстания и ереси невиданных прежде масштабов. Говорит «Верегельт», железноклятвенный Волков Фенриса. Планета Армагеддон…

Записанный голос исчез в шуме статических помех так же внезапно, как появился.

+ Дайте вид с кормы, + пропульсировал я в разумы всех людей на командной палубе. Оккулюс немедленно изменил угол обзора и показал массивный корабль над нами, который вырывался из варп-разлома, вновь появившись в реальном пространстве.

Я не отрываясь смотрел, как он выходит из турбулентной бури, рвется из раны в реальности с добела раскаленными двигателями, устремляясь наперерез «Карабеле». Даже если бы мы подчинились приказу с «Не забытого» отключить двигатели, «Верегельт» все равно протаранил бы нас.

Конечно же, мы попросту променяли бы одну смерть на другую.

— Мы ушли, — одновременно объявили двое кормчих. — «Верегельт» миновал нас.

— Двигатели на одну треть, включить все тормозные двигатели, — проорал Кастор. Капитан так и не пристегнулся. Вместо этого он ухватился за поручень, подавшись вперед. — Давайте притормозим нашего красавца, если не возражаете.

— Так точно, двигатели на одну треть, — адепт инжинариума принялся за отсчет. — Тормозные двигатели через пять, четыре, три…

— По местам — стоять! — крикнул Кастор.

Я прижал Василлу к груди, хотя было непросто просчитать, сколько силы следовало приложить, чтобы не раздавить ее. От меня не укрылось, как она смотрела на меня широко раскрытыми глазами. У человеческого страха был ни с чем не сравнимый запах — медная горечь, инстинктивно отталкивавшая меня. Это был запах долга, клинков, поднятых для защиты невинных драгоценных бессмертных душ в хрупких человеческих оболочках. Но все же он вонял.

Раньше я никогда не видел ее такой напуганной. Так просто забыть, что она ведь еще совсем ребенок.

Когда включились тормозные двигатели, весь корабль дернулся назад. Несколько сервиторов и членов команды вылетели со своих постов. У большинства пошла кровь из разбитых черепов и сломанных конечностей, окрасив стены потеками. Обломки, инфопланшеты, оружие и инструменты летали по всей палубе сплошной бурей.

Мы продолжали падать. Кастор сплюнул кровь на палубу. У него на голове красовался порез, хотя я не заметил, когда он успел его получить.

— Кормчий, я теряю терпение. Вытягивай нас. Трона ради, включай стыковочные двигатели. Пригодится любая помощь.

— Так точно, стыковочные двигатели.

— И отключите чертову сирену! — добавил капитан.

«Хотя бы могилы себе копать не придется», — сказала Анника в моем разуме.

В этот момент мы вышли из облачного покрова. Под нами раскинулась поверхность Титана во всей ее серой величественности. В озерах замерзшего метана отражались тучи, а плато оранжевых скал тянулось, насколько видели глаза.

Медленно, болезненно медленно, горизонт начал постепенно подниматься. Корабль безумно дергало из стороны в сторону.

«Карабела» не предназначалась для полетов в атмосфере, и двигатели натужно ревели все время, пока мы выбирались оттуда.

Кастор был воплощением спокойствия. Он вернулся на свой трон в эпицентре грохочущей, сотрясающей бури и сцепил пальцы под подбородком, пристально смотря в окно. Проследив за его взглядом, я увидел, что привлекло его внимание, хотя не смог взять в толк, что там могло быть успокаивающего. Невзирая на подъем, нос «Карабелы» теперь был направлен прямиком в основание горной гряды.

На меня снизошло такое же спокойствие. Горы Рачнова, подумалось мне.

— Поддерживать подъем, — приказал Кастор, — но уменьшите на сорок процентов мощность двигателей правого борта и забирайте влево. Я не собираюсь прокладывать новый путь через скалы, это не лучшим образом скажется на покраске корабля.

«Карабела» застонала от носа до кормы, протестуя против плотной атмосферы, давящей на ее холодные кости.

— Вверх, малыш, — рассмеялся Кастор. — Давай же, мой толстозадый герцог звезд.

— Сэр…

— Я не слепой, кормчий. Всей команде, всей команде. По местам — стоять.

Мы задели самую высокую гору. Корабль едва коснулся ее, но этого хватило, чтобы вырвать кусок из корпуса и породить мощнейшую лавину. Если включение тормозных двигателей походило на толчок, то это был удар молота, от которого мои кости зазвенели, словно от удара в колокол. Палуба с грохотом накренилась, подбросив в воздух новых членов команды — даже тех, кто успел пристегнуться. Одним из них оказался Дарфорд. Я потянулся за ним свободной рукой, когда его оторвало от поручня, но он летел слишком быстро.

Я стиснул зубы, и Дарфорд застыл в воздухе. Остальные члены команды врезались в стены и палубу, но мордианец продолжал неподвижно парить.

+ Поймал. +

Вокруг него проносились разные обломки. Он прикрыл голову от пролетевшего мимо инфопланшета. Как и Анника, он не владел даром телепатии, но мог воспользоваться психической связью, которую я оставил открытой.

«Черт подери, — отправил он в ответ. Даже у его психического голоса перехватило дыхание. — С меня выпивка».

Я медленно подтянул его ближе и опустил, когда тряска немного ослабла. Теперь мы поднимались. «Карабела» взбиралась все выше, пронзая облака.

— Хорошо, — капитан Кастор оглядел разрушенный мостик и лихо сбил шляпу набекрень. — Приключение было пусть и захватывающим, но совершенно ненужным. Медицинскому персоналу срочно на командную палубу. Кто-нибудь, я бы не прочь узнать об орбитальном статусе.

Члены команды с трудом поднимались на ноги и возвращались к своим постам. Погибшие лежали там же, где их настигла смерть, рядом с ними стонали раненые. Люди, которые сумели устоять, проверяли пульты.