— Помоги нам, Трон! — воскликнул Хорстгельд. — Это же «Кузнец преисподней»!
— Сэр?
— Связь! Немедленно свяжите меня с комиссаром Леюнгом. И выведите на экран прибывшее подкрепление.
Изображение сменилось, и на экране показались характеристики и описания судов, которые откликнулись на призыв Хорстгельда и присоединились к флотилии у Каэронии.
— Это еще что такое? — вскричал контр-адмирал, оборачиваясь к секции связистов. Несколько офицеров сгрудились на скамьях, отведенных связистам. Они едва справлялись с потоком сообщений по каналам, связывавшим суда флотилии. — Я просил боевые корабли! — продолжал Хорстгельд. — Командующий подсектором должен был прислать все, что у него есть!
— Это все, что оказалось в пределах досягаемости, — ответила старший офицер связи Келмор, плотная сильная женщина, заслужившая звание в операциях на поверхности во время кризиса на Ранне.
Хорстгельд снова повернулся к экрану:
— «Благочестие»… Это… это же паломническое судно, храни меня, Терра! На нем едва ли имеется вооружение. А «Эпикур»! Это никчемная яхта!
— Она реконструирована, — ответила Келмор, — Администратум конфисковал ее и перестроил в военно-торговое судно.
— Свяжитесь с Кар Дуниаш. Передайте, что здесь назревает кризис. Если командование сегмента не поможет, мы останемся один на один с противником.
Хорстгельд, качая головой, опустился в командирское кресло. У него очень мало сил. Он мог бы удержать один большой крейсер — такой, как «Кузнец преисподней». Но не целую флотилию. Особенно если учесть тот факт, что во времена Готической войны «Кузнец» служил повелителю Хаоса, Абаддону.
Хаос. Враг. Хорстгельд не мог рассказать об этом команде, но такие корабли, как «Кузнец преисподней», олицетворяли самую суть ереси. Теперь моральная угроза исходила не только от Каэронии.
— Плохие новости, контр-адмирал?
Во всей этой суматохе Хорстгельд даже не заметил, что на соседней скамье тихо сидит инквизитор Никсос, почти скрытый капюшоном своего одеяния.
— Подошедшая флотилия состоит на службе Хаоса, — ответил Хорстгельд. — Флагманский корабль — «Кузнец преисподней». При Гефсимане он проводил операцию по высадке, и это стоило жизни…
— Я читал Равенсбрука, Хорстгельд. Я подозреваю, что историю в Инквизиции преподают не хуже, чем в Академии Флота.
— А у нас недостаточно кораблей, чтобы сдержать их натиск.
— Вы готовы покинуть Каэронию?
Хорстгельд заглянул в глаза старика. И то, что он в них увидел, контр-адмиралу не понравилось. Он не верил широко распространенным историям об инквизиторах — о горячих борцах за дело Императора, уничтожающих целые планеты. Но контр-адмирал точно знал, что власть Инквизиции стоит превыше всех остальных, и она не слишком добра к тем, кто сдается перед лицом врагов Империума.
— Нет, конечно, — сказал Хорстгельд. — Но наши возможности невелики.
— Возможно, вам не придется все взваливать на себя. Вы сумели связаться с Алариком и Хокеспур?
Хорстгельд покачал головой:
— Связисты работают над этой проблемой, но искажения слишком велики. Даже в самые благоприятные часы атмосфера настолько загрязнена, что послать сигнал вниз очень трудно. А учитывая пояс астероидов, и вовсе невозможно.
— А что на «Образцовом»?
— Магосу Корвенлан тоже не повезло.
— Ей не повезло? А я считал, что Адептус Механикус не верят в везение. Как я понимаю, комиссар Леюнг все еще на борту «Образцового»?
— Да, верно, — кивнул контр-адмирал.
— Хорошо. Я уверен, что объединенными усилиями мы с Леюнгом сможем убедить магоса Корвейлан поставить задачу поисков Аларика на первое место. Вы сможете обойтись без меня несколько часов?
— Да. Но мне может понадобиться ваш авторитет, чтобы получить подкрепление от командования сегмента.
— Я подумаю, как вам помочь в этом вопросе. Но вы, капитан, должны понимать, что первостепенным для меня остается вопрос о судьбе Каэронии. Если мы выясним, что там произошло, вам, возможно, и не придется вступать в бой.
Хорстгельд горько усмехнулся:
— Этого не случится, инквизитор. На Каэронии есть что-то такое, что необходимо Врагу. Они, не задумываясь, пойдут сквозь нашу флотилию, чтобы получить желаемое. Вы же не позволите им просто так спуститься на поверхность планеты?
Никсос поднялся и разгладил свое одеяние.
— Безусловно, вы правы. Но у меня свои приоритеты. А сейчас я прошу предоставить мне быстроходный челнок и пару воинов на тот случай, если Корвейлан не захочет оказать содействие.
— Хорошо. И еще, инквизитор… Мы в состоянии задержать высадку врагов. Возможно, расстроить их ряды и заставить на некоторое время отказаться от десантирования. Но не более того. Я верю в то, что вы осуществляете волю Императора. Если сочтете нужным, я пожертвую своей флотилией, но я не смогу бесконечно долго удерживать противников от спуска на поверхность.
— Если я не изменю своего приказа, Императору угодно, чтобы вы по возможности дольше удерживали их на орбите. Нет ничего во Вселенной, чем бы я не пожертвовал ради посрамления врагов Императора, и я жду того же от всех, кто находится в моей власти. А теперь, если вы не возражаете, мой челнок.
Хорстгельд, поднявшись, отдал честь. Если они в последний раз разговаривают лицом к лицу, он хотел придать их встрече официальный характер.
— Челнок будет готов к тому времени, когда вы доберетесь до пусковой палубы. Пожелайте нам удачи, инквизитор.
— Инквизиция тоже не верит в везение, Хорстгельд. Да хранит вас Император.
Инквизитор Никсос, прежде выглядевший пожилым и усталым, с величественным видом покинул рубку. И Хорстгельд понял, что магос Корвейлан, хочет она или нет, будет на их стороне вместе с остальными кораблями флотилии. А это означало, что Врагу придется сильно потрудиться, чтобы прорвать оборону и достичь Каэронии.
Вверху плавно парили существа, похожие на скатов-демонов размером с истребитель, ловили струи теплых газов из промышленных труб и поднимались под самые облака. Металлические змеи, словно ожившие кабели, скользили по лужам едких отходов, подернутым радужной пленкой. Над слоями рыхлой, сырой ржавчины роились стаи плеснеедов. Мелкие яркие насекомые, состоящие из металла, забавными заводными тараканами шныряли в поисках кусочков отслоившегося железа и жадно на них набрасывались. Типичный мир-кузница, где из-за колоссального загрязнения не смог выжить ни один представитель местной флоры или фауны, Каэрония обзавелась уникальной биомеханической экосистемой. В ней процветали наполовину металлические паразиты.
Таласса вела отряд, избегая явно населенных частей города. На остатках первоначального мануфакториума были выстроены десятки городов. В каждом наряду с процветающими районами имелись и полностью заброшенные кварталы. Отряд проходил через пещеры, оставшиеся от окаменевших биомеханических существ-заводов, пробирался сквозь извилистые переходы их черепов, пересекал доходящие до пояса разливы отвратительной смазочно-охлаждающей эмульсии, брызжущей сверху, из помещений энергетических станций.
Люди благополучно избежали встречи с местными жителями, если не считать нескольких одичавших работников и бродячих сервиторов. Но Аларик постоянно чувствовал на себе взгляды сотен искусственных глаз и понимал, что кто-то в городе точно знает, где они находятся. Платформы с артиллерийскими установками неустанно патрулировали местность. Аларик требовал от спутников следовать точно за ним, используя любые возможные укрытия. Его навыки передались и остальным участникам миссии: даже архимагос Сафентис стал двигаться, как солдат.
Они повидали немало удивительных вещей. Башни из стекла. Спящее чудовище в блестящей серой шкуре, из которого текла река черной крови. Монстр в виде жирного паука размером с танк, прокладывающий себе путь между башнями. Он оставлял за собой пряди толстых тягучих нитей, и они, отвердевая, превращались в прочные мосты. Каэрония демонстрировала утомительный парад мрачных чудес, каждый раз показывая что-то новое и ужасное.