— Что я должен сделать?

Почитаемый архимагос Скраэкос давным-давно не пользовался вокабулятором, чтобы облечь мысли в слова. Воспроизводить слова было тяжело, сами они казались грубыми и примитивными. Но Скраэкос знал, что пока это самый надежный способ вести беседу с конструкцией чистых знаний, воплощением самого Омниссии.

Ответа не последовало. Скраэкос упорно смотрел в тщательно выметенный пол ангара. Архимагос чувствовал, как сверху, подобный лучам палящего солнца, на него падает напряженный испытующий взгляд. Его оценивали. Конечно, Омниссия все время подвергал его оценке, но сейчас это было ощутимо как никогда. Скраэкосу казалось, будто его разбирают на части и каждый орган, каждый бионический узел подвергается строгому анализу.

Если на нем слишком много грехов, если он не соответствует высоким требованиям, результат сурового исследования может быть только один. Скраэкос будет окончательно разрушен, биологические и бионические части будут лишены машинной сущности. Он превратится в набор бессмысленного мусора.

Скраэкос уже видел, как это случалось. Не все техножрецы, которых почитаемый архимагос привел в это место тысячу лет назад, оказались такими же целеустремленными и проницательными, как он сам. И тогда они были вырваны из тел и аннигилированы. Это стало наглядным проявлением могущества Омниссии. Он мог постичь Вселенную, но мог и отказаться от постижения определенного индивидуума. В этом случае конец для него наступал незамедлительно. Омниссия сам решал, что должно принадлежать реальности, и потому был полноправным властителем Вселенной.

— Посмотри на меня.

Голос Омниссии лучом концентрированного знания проник сразу в мозг Скраэкоса. Архимагос был почти ослеплен небывалым величием. Даже сам голос Омниссии свидетельствовал о бесконечности. Он совершенен; его невозможно воспроизвести ни в одном механическом устройстве.

Скраэкос поднял голову: на него глядел лик Разрушителя. Впервые увидев его много веков назад, Скраэкос испытал благоговейный ужас. Это чувство не исчезло и по сей день. На лице выделялись лишь огромные горящие глаза, но они светились таким древним знанием, что сама человеческая раса была лишь нижней строкой в его последней части. Этот взгляд приковал Скраэкоса к полу, проник сквозь защиту высокого ранга и опыта и оставил его несмышленым ребенком перед лицом Разрушителя.

Разрушитель был воплощением Омниссии. Через него Омниссия обращался напрямую к своим слугам. И то, что Омниссии пришлось опуститься так низко и принять физическую форму, доказывало высокую степень развращенности Адептус Механикус. Только так Он мог передать свои первые наставления техножрецам Каэронии, минуя архимагосов, — они неизбежно исказили бы многое в собственных интересах. Таким же способом Он потребовал отдаления Каэронии от Империума, чтобы Его поучения оставались в неприкосновенности.

А это означало, что возвращение Каэронии в реальное пространство подвергало ее огромному риску. Империум еще имел возможность извратить верования истинных Механикус, прежде чем лик Омниссии воссияет над остальной Галактикой.

— Ты спрашиваешь меня, что ты должен сделать. Неужели ты ничему не научился?

Сила неодобрения Омниссии заставила Скраэкоса отшатнуться.

— Я… Некоторое время я был отделен от своей индивидуальности. Я был не собой, а всеми… Опасаюсь, что моя личность за это время ослабла.

— Нет. Она стала еще сильнее. Теперь ты понимаешь, почему был избран первым. И почему я сейчас остановил на тебе свой выбор. Разве не так?

— Да! Да, мой повелитель, это так. Потому что я — убийца.

— Ты убийца.

В голосе прозвучал намек на одобрение, и Скраэкос вздрогнул. Ни один из техножрецов до сих пор не удостаивался похвалы Разрушителя.

— Хотя ты долгое время занимался возведением моего средоточия знаний, ты никогда не был в полной мере архимагосом. Ты всегда был убийцей. Когда ты служил презренным Механикус, ты убивал ради очередного звания и собственной выгоды. Это ведь так?

— Это правда.

Скраэкосу и в самом деле приходилось убивать. Иногда между магосами разгоралась жестокая борьба, скрытая от непосвященных граждан Империума. В ход шли промахи в научных исследованиях, природные катастрофы, крушения космических кораблей и открытые убийства. И Скраэкос, чтобы достичь ранга почитаемого архимагоса, не раз прибегал к этим способам. Он пошел на убийство и ради того, чтобы попасть в состав экспедиции на Каэронию, целью которой было проверить слухи о скрытых в ядовитой пустыне сооружениях доимперских технологий.

Скраэкос никогда, никогда не подозревал, что обнаружит нечто вроде Разрушителя, но именно убийство поставило его перед ликом воплощения Омниссии.

— Ты и сейчас остаешься убийцей. Именно поэтому остальные магосы Каэронии выделили тебя из своего сообщества и вернули индивидуальность. Какими бы они ни были ограниченными в своих мыслях, они не могли не разглядеть в тебе убийцу. Даже когда твой разум объединялся с их мыслями, искра оставалась.

Слова Разрушителя застигли Скраэкоса врасплох.

— Разве они не стараются тебе служить?

— Конечно, стараются. Как должно стараться любое живое существо в этом мире. И хотя я использую их слабости в своих целях, это все же недостатки. Они действуют согласно моим инструкциям, и только, а разве я не учил вас искать новые пути? Но их мышление не обновляется. Как это происходит с машинами, так должно быть и с разумом — чтобы машина, плоть и душа могли стать частью механизма, каким является эта Вселенная. Но ты, почитаемый архимагос Скраэкос, ты не такой. Ты убиваешь не только потому, что этого требуют определенные обстоятельства. Тебе нравится убивать. И эту часть тебя не смогли стереть Механикус. Эта часть заставляла тебя искать моего общества, и она привела тебя сюда. Эта свободная часть твоего разума способна прислушаться к моему учению. Вот почему ты стал первым, и почему ты сейчас оказался здесь.

— Значит, ты действительно позвал меня?

— Конечно. Ничто в этом мире не происходит помимо моей воли. Ты уже знаешь, что тебе предстоит сделать.

— Да.

Голос Скраэкоса дрогнул. Его заполнило странное ощущение — точно эхо прежней жизни, уже давно стершейся из памяти. Как будто кто-то схватил его холодной крепкой рукой, стер все его мысли и оставил только это чувство. Он обратился к своим хранилищам информации и обнаружил, что это страх. Впервые за все время, которое он мог припомнить, Скраэкос был испуган. Омниссия призвал его и поручил выполнить задание, и Скраэкос боялся потерпеть неудачу.

— Ты хочешь, чтобы я убил.

— Наружный ров, окружающий этот комплекс, был нарушен. Программы-охотники не справились и не смогли остановить пришельцев. Незваные гости попали в пределы титановых мастерских. Ты должен взять заводской гарнизон, выступить против пришельцев и всех уничтожить. Среди них есть неверующие, избегавшие преследования техножрецов с тех пор, как Каэрония покинула реальный мир. Вместе с ними пришли чужаки из Империума. Они хотят похитить то, что по праву принадлежит Омниссии. Эти подлежат аннигиляции. Вскоре на планету придут другие гости из реального мира. Они верят в наше дело и помогут распространить истинное учение Омниссии. Нарушители должны быть уничтожены до появления союзников. Это задание я даю тебе, почитаемый архимагос Скраэкос. Своим глубоким стремлением к разрушению ты выделяешься среди других техножрецов. Можешь больше не сдерживать это желание. Выполнив задание, ты докажешь, что готов стать моим первым пророком. Твой успех определен математическими законами. Иди и исполни волю Омниссии.

Душа Скраэкоса преисполнилась восторгом. Он будет пророком! Это решено, осталось только одержать неоспоримую победу. Да, он убийца. Да, ему нравится убивать. И да — это воля Омниссии, выраженная через его воплощение в лице Разрушителя. Скраэкос будет убивать во имя своего бога. Охвативший его страх уступил место восторгу.

— Я не подведу, мой повелитель! — вскричал Скраэкос, выведя свой вокабулятор на максимальную громкость ликования. — Я решу это уравнение, и смерть подчинится моей логике!